Поскольку уже много было сказано, я постараюсь либо в чём-то уточнить прозвучавшие тезисы, поспорить с ними, либо попытаться рассказать о том, что ещё пока не затронуто. Прежде всего, я согласен с тем, что пандемия COVID-19 никакой не «чёрный лебедь», по крайней мере то развитие событий, которое мы сейчас наблюдаем. Однако то, что теперь угрозы пандемии будут буквально засовывать во все прогнозы – это уже очевидно. Я не думаю, что при этом те провалы, которые мы видели, в том числе в государственной политике, это так уж плохо, потому что катастрофы пока в большинстве случаев не произошло и надеемся, что не произойдёт, а какие-то оргвыводы делать будут. То есть это действительно хороший повод протестировать какие-то процессы, которые как оказалось во многих странах, были не проработаны.

Что ещё важно, наверное, отметить, это то, что аналитические центры, учёные, по-моему, не усилили свой вес в общественном мнении, и это плохо. До сих пор у нас популизм политиков и безответственность СМИ царят везде. Я помню, как месяц назад резко подскочила популярность международников в России, рассказывали о коронавирусе, в котором мы все, Алексей Анатольевич Громыко правильно сказал, мало что понимали, потому что мы не медики, не фармацевты, не биологи, но тем не менее это всё, как правило, в СМИ у нас превращалось либо в клоунаду, либо в пересказ того, что уже было в интернете. И, к сожалению, мы были в этом не одиноки. Как мы видим, это происходило и в США, когда Дональд Трамп просто из одной в другую крайность на протяжении нескольких недель метался и рассказывал страшилки о том, сколько умрёт американцев, а потом с гордостью сообщал, что эксперты пересмотрели прогноз. Такое ощущение, что до сих пор для многих идёт вопрос о том, как привлечь зрителя или читателя к своим материалам, а не пытаться помочь обществу преодолеть, в общем-то, нестандартную ситуацию.

При этом 7 апреля Джеймс Макганн проводил онлайн-встречу представителей ведущих «мозговых центров» (<em>think</em><em> </em><em>tanks</em>). В основном там обсуждалась текучка, либо опять где взять деньги американским «мозговым центрам» в условиях той ситуации, которая происходит, зато разговор не шёл о том, как аналитические центры должны находить ответы и помогать властям и обществу эти ответы претворять в жизнь. Я согласен с Виктором Борисовичем Супяном, что радикальных изменений в мировой экономике не произойдёт в плане того, что какие-то другие экономические модели будут внедряться, но то, что серьёзные подвижки могут случиться, особенно если ситуация будет развиваться не самым благоприятным образом, это, скорее всего, факт. И США, и ЕС, и Китай, да и другие страны глобального Юга будут пытаться оттеснить конкурентов. Кое-где им это удастся. Где именно, тут сказать очень тяжело, потому что на сегодняшний день 70% заболевших находятся в ЕС и в США в сумме, но я не уверен, что страны глобального Юга не начнут предъявлять нам плохую статистику через 2–3 месяца, а то и быстрее. Мы все помним, как американцы смотрели весьма пренебрежительно на результаты сначала китайские, потом евросоюзные, хотя я, например, с самого начала говорил, что такая большая страна не может оказаться вне этих печальных дел.

Естественно, будут изменения в экономике внутри США, и в других странах, но сейчас предсказания все очень ненадёжные, но то, что это будут серьёзные изменения – факт. И что ускорение внедрения IT-технологий и дистанционных форм работы будет происходить – это тоже факт. Другой вопрос, насколько это всемирный и масштабный тренд, потому что у меня есть ощущение чисто субъективное, что университетская профессура, севшая во всём мире дома на дистанционное преподавание и на дистанционную аналитику всё-таки преувеличивает IT-технологии, хотя нам всем это нравится. Посмотрим, как это всё будет развиваться в ближайшие месяцы.

Говоря о европейской интеграции, я в какой-то степени продолжу то, что сказал Алексей Анатольевич, тут вопрос не столько солидарности, сколько сфер компетенции, национальных и общеевросоюзных. И учитывая забюрократизированность Евросоюза, то, что произошло в Европе, то, что не помогали итальянцам, это показатель того, что европейцы не умеют быстро и нестандартно решать проблемы, но сказать, что они что-то нарушали или что они бросили Италию, нельзя. Италия должна была, в их понимании, бороться сама. Иначе говоря, нет в большинстве случаев никаких отступлений от того, что было раньше в Евросоюзе, в том числе и с миграционным кризисом, когда Италия должна была сама ловить переплывавших из Африки мигрантов, – к сожалению, всё это так. Но я не уверен, что это подорвёт Евросоюз как интеграционный проект так уж радикально. Хотя осадок, я согласен, останется.

И, наверно, последнее. Действительно много вопросов о том, что идёт наступление на гражданские свободы, либерализм. Я с этим совершенно не согласен. Здесь чисто экономический вопрос: личный интерес против общественного интереса. Мы наблюдаем «проблему безбилетника». Потому что в какой-то степени крикуны за гражданские свободы – это безбилетники в части производства общественного блага (безопасности ради здоровья населения), причём они на самых разных уровнях. Мы можем вспомнить собственную страну в январе месяце, когда «Аэрофлот» отказался предпринимать шаги, которые принесли бы ему убытки, он сделал ставку на переброску китайских туристов из Китая в Европу несколько лет назад, и он это продолжал делать в условиях эпидемии. Видимо в мире это делали и ещё несколько компаний. Откуда столько китайцев оказалось в Европе, когда бушевал вирус? В том числе руками «Аэрофлота» это было сделано. И мы, между прочим, лично в России от китайской угрозы хорошо загородились, но получили то же самое через Европейский Союз. Теперь убытки, которые терпит вся российская экономика, во много раз больше тех оценок убытков, которые мог понести «Аэрофлот», если бы не продолжил перевозить китайских туристов в Европу. Те, кто сейчас рассказывают и в Соединённых Штатах, и в России о том, что самоизоляция не для них, они тоже в какой-то степени демонстрируют «проблему безбилетника», чисто экономическую, и в рамках либеральной экономики с безбилетниками всегда боролись. Она не имеет никакого отношения к гражданским свободам и либерализму. Поэтому, когда исчезнет проблема с ускоренным распространением вируса, скорее всего в большинстве развитых стран будет возвращено всё к нормальной ситуации с гражданскими свободами, хотя с теми подвижками, которые мы уже наблюдаем после террористических атак, когда действительно определённые меры безопасности вводятся.

И совсем подводя итог. Конечно, некоторые отрасли будут в особом положении после той пандемии, которую мы наблюдаем. И если мы говорим в целом об экономике, всё это, может быть, даже не будет очень сильным ударом и даже какие-то здравые, свежие силы, свежие компании будут быстро подниматься. Однако вопросы к здравоохранению, вопросы к туризму, вопросы к транспортной сфере будут стоять очень большие. Там, конечно, произойдут намного более серьёзные изменения, чем в целом по экономике, в том числе даже с пресловутым малым и средним бизнесом, который во всех странах кричит сейчас больше всего о помощи. Спасибо.