Везде
Китай в индо-тихоокеанской политике США: цели и эволюция
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Китай в индо-тихоокеанской политике США: цели и эволюция
Аннотация
Код статьи
S268667300029742-6-1
DOI
10.31857/S2686673023070027
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Уянаев Сергей Владимирович 
ORCID: 0000-0002-5471-8224
Должность: Ведущий научный сотрудник, заместитель директора
Аффилиация: Институт Дальнего Востока РАН
Адрес: Москва, РФ, 117218, Москва, Нахимовский проспект, 32
Выпуск
Выпуск № 7
Страницы
23-35
Аннотация

Тема формирования в США «стратегии в Индо-Тихоокеанском регионе» и её задач в отношении КНР продолжает оставаться актуальной, поскольку подпитывается новыми фактами и событиями. Целью настоящей статьи является попытка на основе немалого числа выпущенных в США в 2017-2023 гг. правительственных документов по ИТР, проследить развитие и эволюцию планируемых в них подходов к Китаю. Рассматриваются динамика связанных с КНР целевых установок, а также и инструменты, которые Вашингтон вырабатывает для их реализации. В данном контексте анализируются также «индийский фактор» и интересы РФ.

Ключевые слова
Индо-Тихоокеанский регион, США, Китай, стратегия, документы, эволюция, сдерживание
Классификатор
Получено
02.04.2023
Дата публикации
31.07.2023
Всего подписок
3
Всего просмотров
132
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
Доступ к дополнительным сервисам
Дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества сервисов
100 руб. / 1.0 SU
1 ВВЕДЕНИЕ
2 Формирование индо-тихоокеанской политики США прямо связано с эволюцией глобальных целей курса США на внешней арене. Именно задача не только не утратить, но и максимально укрепить позиции США как глобального лидера являлась очевидным мотивом предпринятых во второй половине 2010-х годов шагов по выработке стратегической концепции, которая эффективно продвигала бы интересы США в единой обширной зоне Тихого и Индийского океанов. Не случайно начальное формирование ИТР как идейного концепта происходило одновременно с выдвижением тезиса «Сделать Америку вновь великой» (Make America Great Again), с которым пришла в Белый дом администрация Д. Трампа.
3 ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ РЕГИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ
4

Внимание руководства США конкретно к данной региональной конструкции стало нее случайным – как раз здесь образовались новые центры влияния, некоторые из которых, прежде всего КНР, объективно способны бросить вызов американской гегемонии. Учтём при этом, что сам термин «ИТР» уже присутствовал в международном политологическом лексиконе. В частности, ещё в конце 2000-х годов он имел хождение в экспертных кругах Индии, оглашался и бывшим премьер-министром Японии [ BrendonJ. Cannon , KeiHakata . 2022: Foreword by Abe Shinzo].
5 Американская версия ИТР как идейно-политического концепта, с одной стороны, обеспечивала более вариативный и комплексный подход, позволяющий, в частности, создавать новые нужные США партнёрские конфигурации в огромных бассейнах «двух океанов», с другой – давал возможность дифференцированно подойти к расположенным здесь странам. Особое внимание было проявлено к Индии [1]. Ныне эта страна становилась важным объектом американских конструкций ИТР, о чём будет специально сказано ниже.
6 В любом случае есть серьёзные основания полагать, что связанные с концептом ИТР глубинные цели США проявились, прежде всего, в связи с фактором Китая.
7 По мере «идейной обкатки» в последние пять-шесть лет подходов США к Индо-Тихоокеанскому региону, всё более очевидным становился факт, что вопрос о противодействии КНР как к опасному конкуренту изначально являлся в них одним из центральных. Как отмечается в продолжающих выходить исследовательских разработках, формируя концепцию ИТР, «Вашингтон видел в ней средство сбалансировать усилившийся Китай», который «бросил предметный вызов американской гегемонии в регионе» [Felix Heiduk, 2023: 4]. Характерно, что появление и активная разработка данного концепта США по времени совпала с заметным переменами в подходе к КНР, выразившимся, в том числе, в инициированной Вашингтоном «торговой войне». Два процесса протекали параллельно, оказывая заметное влияние друг на друга.
8 Анализу перечисленных тем за последние годы посвящено большое количество отечественных и зарубежных публикаций, вышедших и в самое последнее время, включая появившийся в марте 2023 г. объёмный (почти 500 стр.) комплексный сборник «Справочник по исследованиям Индо-Тихоокеанского региона» [Kratiuk, Barbara. 2023].
9 Тем не менее остаётся интересным специально проследить динамику и эволюцию места Китая в американской стратегии в ИТР, имея в виду и уже известные, и сравнительно новые официальные материалы, опубликованные Белым домом, Государственным департаментом и Министерством обороны. Причём внимания заслуживают, с одной стороны, доклады и отчёты о политике США в ИТР, с другой – о «китайском» курсе США в целом.
10 ПРЕЗИДЕНТСТВО Д. ТРАМПА: ВИДЕНИЕ И ПОДХОДЫ
11 Уместно напомнить, что Вашингтон впервые публично обратился к идее ИТР в ноябре 2017 г. на саммите АТЭС во Вьетнаме, когда президент США представил общий взгляд на концепцию «свободного, открытого Индо-Тихоокеанского региона». Характерно, что даже в этой рамочной речи, Китай стал единственной страной, которую Д. Трамп упомянул в негативном контексте: заявил «о нечестной деятельности Китая в сфере торговли», о намерении «никому больше не позволить действовать во вред Соединённым Штатам».[2]
12 Буквально через месяц вышла в свет Стратегия национальной безопасности США (далее – СНБ-2017), где ИТР как геостратегическое понятие присутствовал уже подробно, виде специального раздела [3]. Причём основным лейтмотивом явилось утверждение, что именно в этой зоне «ревизионистские державы» с «репрессивным взглядом» – Китай, а также Россия – «бросают вызов американской мощи». Речь шла в первую очередь о Китае, который, «стремится вытеснить США из ИТР».
13 В СНБ-2017 утверждалось, что Китай стремится «распространить на регион свою экономическую модель», перестроить ИТР «в угоду собственным интересам». Были перечислен набор конкретных претензии к КНР: «использование инструментов влияния (экономических, финансовых, инфраструктурных); проецирование угрозы военной силой; милитаризация и угроза судоходству в Южно-Китайском море (ЮКМ); военная модернизации КНР, нацеленная в итоге на «свободу рук в регионе».
14 Важно подчеркнуть, что, как стало ясно позднее, перечисленные в СНБ-2017 положения, по сути, суммировали многие связанные с КНР тезисы, вошедшие затем в последующие официальные документы. В том числе Стратегия отразила перечень «ответных» действий и намерений США, который по сей день системно присутствуют в официальных документах - укрепление «имеющихся союзов и региональных партнёрств»; «углубление отношений с новыми партнёрами»; охрана свобод регионального судоходства»; продвижение «двусторонних и сетевых торговых соглашений»; «передовое военное присутствие, способное разгромить любого противника»; «развитие военных отношений и оборонной сети с союзниками и партнёрами».
15 В феврале 2018 г. Совет национальной безопасности США разработал первый документ уже конкретно по региону - «Рамочную стратегии США для ИТР», которая, впрочем, была засекречена и увидела свет лишь по самый занавес правления Д. Трампа.
16 Документ конкретизировал цели в ИТР, в том числе те, которые были поставлены в СНБ-2017. Закрытый характер делал изложение весьма откровенным, причём, как стало ясно после рассекречивания, по пунктам предлагались конкретные действия, в том числе связанные противостоянием КНР [4].
17 Среди узловых целей была обозначена, в частности, задача «сохранения инновационного, военного, разведывательного и информационного преимущества» над КНР. Что касается практических шагов, то документ, среди прочего, рекомендовал: сделать невозможной поставку в Китай промышленных, военных и «других ключевых технологий»; развивать всесторонние связи США с союзниками, оказывать им военную помощь; усилить региональную боеспособность самих США, достаточную, чтобы «лишить Китай надежд на преимущество внутри «первой цепи островов» и надёжно защитить Тайвань.
18 В одном из самых лаконичных пунктов говорилось и о возможности «конструктивных отношений» с Китаем, нацеленных на «устраивающий США результат». Но этот тезис практически растворялся в общей весьма воинственной риторике документа.
19 Следующий важный документ по ИТР появился в июне следующего, 2019 г., когда теперь уже Министерство обороны США опубликовало «Стратегию США в Индо-Тихоокеанском регионе» [5].
20 Новым моментом в сравнении с СНБ-2017 стала констатация, что Китай «стремится к региональной гегемонии в ИТР в краткосрочной перспективе, но и в конечном счёте — к глобальному превосходству». Кроме того, в попытке, видимо, сделать сам подход более гибким, негативный контекст часто адресовался не «Китаю вообще», а конкретно ««ревизионистской КНР и её Компартии».
21 Хотя документ был менее «откровенным», чем засекреченная на тот момент «Рамочная стратегия», но в сравнении с СНБ-2017 список обвинений Китая существенно в нём расширился. КНР вменялись в вину усилия «под видом сотрудничества обложить регион долговым бременем», «притеснение мусульман Синьцзяна», глобальные кибератаки с целью «краж информации», патрулирования вблизи управляемых Японией о-вов Сэнкаку, размещение ракет на островах Спратли и ещё целый ряд подобных пунктов.
22 При этом документ Министерства обороны, по сути, развивал тезис о «конструктивном сотрудничестве» из Рамочной стратегии-2018. Излагалось намерение противодействовать политике КНР путём «вовлечения Китая» в стратегический диалог «на принципах прозрачности» и «поощрения КНР к поведению, которое поддерживало бы, а не подрывало основанный на правилах международный порядок». Но итоговое резюме было сформулировано показательно жестко: сказано, что США решительно «не примут политику или действия, которые угрожают подорвать этот порядок».
23 В сентябре 2019 г. произошло ещё одно событие, имеющее непосредственное отношение к американской политике в регионе – прошла первая встреча министров иностранных дел США, Японии, Австралии и Индии, которая стала важным шагом формирования четырёхсторонней группировки – «Четвёрка» (Quad). Вашингтон назвал проведённые консультации «новой вехой в деятельности американской дипломатии в ИТР».
24 Вскоре, 4 ноября 2019 г., с видением концепции ИТР впервые выступил Государственный департамент США с 30-страничный документ, под названием «Свободный и открытый Индо-Тихоокеанский регион. Продвигая совместное видение (FOIP)», явно претендовал на комплексный взгляд, суммирующий связанные с ИТР возможности и вызовы [6].
25 Подчёркнуто публичная направленность документа, как очевидно, предполагала упор на темы экономического, гуманитарного и другого сотрудничества. Тема безопасности, включая учёт китайского фактора, внешне не выдвигалась на передний план, но и не была забыта. Пусть и лаконично, всего в двух абзацах, но Пекин был вновь обвинён в «репрессивной политике внутри страны и за рубежом», «подрыве в ИТР стабильности и процветания». Прямо или косвенно КНР и КПК кратко упоминались также в некоторых других разделах – в контексте проблем Тайваня и Гонконга, где выражалась обеспокоенность китайской политикой «запугивания и принуждения». Кроме того, были предъявлены уже знакомые претензии к действиям КНР в киберпростанстве, а также в ЮКМ, на карте которого Китай «прочертил нелепую линию из девяти пунктиров». Однако в целом подачу китайской темы в FOIP можно оценить как менее акцентированную, чем в СНБ-2017 и докладе Министерства обороны-2019.
26 «ПОДХОДЫ К КИТАЮ»
27 Выше говорилось, что американское видение роли Китая в ИТР может быть чётче представлено, если анализировать не только материалы стратегии США в ИТР, но и документы, посвящённые американской политике в отношении КНР в целом. Повторим, что эти две категории перекликаются, причём положения собственно «китайских установок» часто становятся элементами документов, непосредственно посвящённых ИТР, и наоборот.
28 В данном случае обратимся к опубликованному в мае 2020 г. Госдепом докладу «Стратегический подход США к отношениям с Китаем» [7].
29 Внимание в документе привлёк пункт, где, был подчёркнут так называемый «конкурентный подход», «способный ответить на вызовы Пекина». Говорилось, что конкуренция не обязательно должна приводить к конфронтации, что, даже «конкурируя с КНР», США «приветствуют сотрудничество там, где интересы совпадают». При этом главной площадкой «конкуренции» документ называл прежде всего ИТР.
30 Тезис не стал откровением, поскольку, повторим, о возможности «кооперации, которая устраивала бы США», и о «вовлечении Китая в правильное сотрудничество» ранее Вашингтон уже говорил в упомянутых выше документах по ИТР.
31 Важно другое. Провозглашая возможность «конкурентного сотрудничества» - и регионе, и в глобальном масштабе - Вашингтон не особо настаивал на поиске компромиссов. «Вооружённые силы США будут продолжать осуществлять право на навигацию и действовать везде, в том числе в Южно-Китайском море», – подчёркивалось в документе. Тот же жёсткий подход вновь излагался и по крайне чувствительному для Пекина вопросу Тайваня: сказано о решимости США «оказывать тайваньским военным помощь в сдерживании агрессию».
32 Показательным вновь стал итоговый тезис, подтвердивший намерения «заставить КНР остановить действия, наносящие ущерб жизненно важным США, их союзников и партнёров».
33 Такое понимание подхода США затем могло лишь укрепиться. Например, на очередной четырёхсторонней встрече глав МИД США, Австралии, Японии в Токио в октябре 2020 г. госсекретарь М. Помпео с нажимом призывал партнёров по ИТР «сотрудничать с целью обеспечения защиты от эксплуатации, коррупции и давления со стороны КПК» [8].
34 АДМИНИСТРАЦИЯ БАЙДЕНА И ИТР: ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ И РАЗВИТИЕ
35 Смена американского кабинета на рубеже 2020–2021 гг. привлекла внимание к возможной нюансировке курса в отношении Китая и ИТР.
36 Первым важным моментом явилась формулировка в опубликованных в марте 2021 г. «Промежуточных стратегических наставлениях по национальной безопасности», в которых Китай впервые был назван как «единственная страна, потенциально способная объединить экономическую, дипломатическую, военную и технологическую мощь, чтобы бросить вызов существующей мировой системе» [9].
37 11 феврале 2022 г. Белый дом обнародовал новый «профильный» документ, касавшийся непосредственно ИТР – «Стратегию США в Индо-Тихоокеанском регионе» [10].
38 По общему формату новая Стратегия напоминала аналогичный доклад –«Свободный и открытый Индо-Тихоокеанский регион» (FIOP), сделанный в 2019 г. предыдущей администрацией. Поэтому изначально был смысл сравнивать именно эти два документа.
39

«Стратегия США в ИТР - 2022» оказалась более лаконичной (18 вместо 30 стр. в докладе – 2019 г.). Однако с точки зрения китайского сюжета уже беглое прочтение показывало, что, сохранив и вобрав ряд известных положений периода Трампа, она стала более наполненной и не менее твёрдой.
40 Так, был подтверждён узловой тезис о китайском стремлении «вытеснить США из ИТР», повторено и риторически усилено положение о «растущем стремлении КНР путём комплексного наращивания собственной мощи завоевать господство в ИТР, затем «охватить весь земной шар» и стать самой влиятельной державой в мире». И хотя КНР дипломатично была названа лишь «частичным» мотивом, её роль в подчёркнутом в документе «усилении внимания США к ИТР» была очевидна.
41 Политика Китая вновь была названа «принуждением, запугиванием и агрессией», к которым Пекин «прибегает от Австралии и Индии до Тайваня и стран ЮКМ и ВКМ». Это стало почти дословным воспроизведением тезисов доклада Государственного департамента от 4 ноября 2019 г. и выступления М. Помпео на 3-й встрече глав МИД «Четвёрки» (Quad) в Японии.
42 Был вновь озвучен и пункт о возможности регионального сотрудничества с Китаем. Внешне новой здесь звучала декларация об «отсутствии у США цели изменить КНР». Но гораздо более вероятно, что, по сути, подтверждалось прежнее намерение «вовлечь КНР» в нужную «среду», которая были бы «максимально благоприятной для США и их союзников».
43 Однако прямым дублированием Стратегия-2022, конечно же, не была. Присутствовали новые важные констатации, которые касались, прежде всего, расширившихся инструментов реализации региональных целей США и их союзников. Развивая положения прежних документов, Стратегия указывала на возросшие возможности «практической координации» действий США и их союзников в связи с деятельностью новых региональных структур, прежде всего «Четвёрка» (QUAD) и АУКУС (AUKUS). В этом же контексте была отмечена важность «внимания, проявляемого к ИТР со стороны ЕС и НАТО».
44 Заметим также, что намерение и дальше «согласовывать подходы с союзниками» было встроено в документе в «триединую» формулу, которая, похоже, стала универсальной для нынешних внешнеполитических концепций США, в которых помимо «опоры на союзников», предусматривается «инвестировать в наращивание силы внутри страны» и «конкурировать с КНР на основе защиты американских интересов».
45 Иными словами, «Стратегия в ИТР - 2022» не только унаследовала основные установки и оценки предыдущей администраций, но и усилила их. Примечательно, что ещё до выхода этого документа видные российские специалисты, анализируя перспективы курса США в ИТР, по сути, предсказали ряд пунктов будущей Стратегии, подчеркнув, что «разделяя в целом курс предшественника на китайском направлении и считая Китай главной угрозой политическим, экономическим и военным интересам США, Дж. Байден сместил акцент американской стратегии с давления на Пекин по торгово-экономическим вопросам на создание «кольца сдерживания» Китая путём формирования группировок и союзов стран, разделяющих мнение Вашингтона о растущей китайской угрозе» [Панов А. 2021].
46 Изложенные в Стратегии США в ИТР - 2022 положения во многом были вскоре подтверждены (май 2022 г.) в докладе госсекретаря Э. Блинкена «Подход администрации США к КНР». Но появились и новые важные акценты.
47 Во-первых, в докладе госсекретаря США ещё чётче прозвучало определение КНР как наиболее «серьёзного долгосрочного вызова». Было подчёркнуто, что КНР является «единственной страной», которая одновременно и «намеревается изменить международный порядок», и «обладает для этого всё большей экономической, дипломатической, военной и технологической мощью» [11]. «Масштабы и размах брошенного вызова» были оценены как «невиданные для американской дипломатии».
48 При этом Э. Блинкен развёрнуто представил три компонента вышеупомянутой общей формулы нынешних отношений с КНР. Один из них, связанный с «союзническими отношениями», госсекретарь определил как «ключевой актив в регионе ИТР».
49 Во-вторых, нюансом стала оценка ситуации вокруг Тайваня. Госсекретарь не ограничился заявлением о готовности ответить на угрозу социально-экономической системе острова. В добавление было указано на «попытки КНР разорвать отношения Тайваня со странами мира», упомянуто о «международной озабоченности» и «критической важности обеспечения безопасности в Тайваньского проливе». Такая формулировка, напоминающая, по сути, о международном статусе Тайваньского пролива, прозвучала с известным акцентом, которого не было, как минимум, в аналогичном докладе администрации Трампа.
50 В остальном были суммированы уже оглашенные ранее подходы, в том числе о задаче формирования «среды вокруг Китая», но по-прежнему «в соответствии с интересами, ценностями и принципами США».
51 Практически эти же тезисы в части Китая, включая оценку тайваньского вопроса, содержались ещё в двух официальных документах, опубликованных в октябре 2022 года.
52 Авторы одного из них – Стратегии национальной безопасности, заявили о намерении США «уделять приоритетное внимание сохранению устойчивого конкурентного преимущества перед КНР» [12]. Как отметили региональные наблюдатели, «называя конкурентами и Китай, и Россию, документ поставил китайскую угрозу выше, указал на Китай как на «наиболее серьёзный геополитический вызов Америке» [13].
53 Тезис о приоритетности внимания к Китаю был ещё более акцентирован в вышедшей следом Стратегии национальной обороны, где подчёркнуто, что «наиболее всеобъемлющим и серьёзным вызовом национальной безопасности США являются принудительные и все более агрессивные попытки КНР перестроить Индо-Тихоокеанский регион и международную систему в соответствии со своими интересами и авторитарными предпочтениями» [14].
54 Важную для ИТР (и не только) констатацию, связанную «с целями, поставленными перед китайской армией к её столетию» (2027 г.), содержал вышедший уже в конце ноября 2022 г. доклад Министерства обороны «Военная мощь Китая». Утверждалось, что, будучи реализованными, они «предоставят КПК более убедительный военный инструмент» для объединения с Тайванем [15].
55 Принципиально важно, что свои декларации Вашингтон реализует в практической политике. Это нашло выражение в заметном росте активности в регионе, особенно в нагнетании противостояния с КНР по Тайваню (визит спикера Палаты представителей Конгресса США в Тайбэй летом 2022 г., «транзитный визит» в США президента Тайваня в марте 2023 года).
56 ИНДИЯ И РОССИЯ
57 Отдельно следует сказать о месте, которое в различных американских документах по ИТР отводится Индии.
58 С выдвижением собственной концепции ИТР Вашингтон (в дополнение к активности, предпринятой с начала века) придал новый импульс связям с Нью-Дели. Курс на тесные отношения с «крупнейшей демократией мира», включает ныне растущее многопрофильное взаимодействие, в том числе в «Четвёрки». Поддерживая Индию в важных для неё проектах, включая заявку на членство в СБ ООН в качестве постоянного члена и признание её де-факто ядерного статуса, Вашингтон реализует цель если не превратить Нью-Дели в полноценного союзника, то по меньшей мере купировать потенциальный индийский антиамериканизм, осложнить отношения Индии со странами, которые Вашингтон числит своими противниками. Как раз такой цели способствует концепция ИТР, которая, к слову, уже давно (правда, с подчёркнуто собственным видением) разрабатывается в самой Индии.
59 Поэтому не стало неожиданностью, что практически во всех американских документах Индии уделяется повышенное внимание. Намерение расширить сотрудничество с Индией, в том числе, в сфере безопасности в ИТР, США декларировали ещё в Стратегии национальной безопасности–2017. А в Рамочной стратегии ИТР-2018 прямо сформулирована целевая задача: «Сильная Индия в сотрудничестве со странами-единомышленниками способна составить противовес Китаю». В одном из последних по времени документов (Стратегия национальной безопасности США-2022) не случайной стала декларация о том, что «перед лицом в своекорыстного поведения КНР, США и страны Южной Азии совместными усилиями будут и дальше продвигать процветание в ИТР».
60 Специальные разделы по Индии содержались в докладе Государственного департамента по ИТР от ноября 2019 (FOIP), в Стратегии США в ИТР-2022. Вашингтон продолжает называть Индию «лидером в Южной Азии и Индийском океане», «движущей силой “Четвёрки” и мотором регионального роста и развития».
61 Американский концепт ИТР в целом отвечает интересам Индии, которая имеет исторически сложные отношения с Китаем. Вместе с тем Нью-Дели, используя преимущества «свободы маневра», избегает (по меньшей мере пока) пересекать откровенно антикитайские линии. В частности, Индия, выступая, повторим, с собственным видением концепции ИТР, настаивает на превалировании в ней экономических элементов. Именно с такой позицией эксперты связывают тот факт, что в документах «Четвёрки» отсутствуют прямые антикитайские (и антироссийские) формулировки.
62 Россия, которая по формальным признакам тоже может быть отнесена к странам ИТР, в американских стратегиях по региону (в отличие от стратегий национальной безопасности США) упоминается редко, причём противоречиво.
63 В засекреченной Рамочной стратегии США для ИТР-2018 Россия названа «маргинальным на фоне США игроком», однако в появившемся через полтора года докладе Министерства обороны по ИТР ей был уделён отдельный раздел. Доклад отмечал попытки РФ «восстановить своё присутствие в ИТР» и тем самым «продвинуть свои глобальные интересы. Было обращено внимание на практическую политику РФ – от экспорта энергоносителей, военно-морской, военно-воздушной активности до продвижения «интенсивной дипломатии», включая развитие военно-политических и военно-технических связей с Китаем.
64 В стратегиях по ИТР, опубликованных в 2019 и 2022 г. соответственно Госдепартаментом и Белым домом, Россия упоминается лишь в числе стран, которые якобы замечены «в кибератаках с целью похищения чувствительной информации».
65 Москва изначально выступила против появления американского концепта ИТР, расценив его как искусственную попытку сместить устоявшееся понятие Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР), тем самым «переформатировать сложившийся порядок под решение собственных узкокорыстных задач, и в итоге разделить государства региона на "группы по интересам", чтобы установить собственное доминирование» [16].
66 Вместе с тем на экспертном уровне (и прежде всего в контексте задачи «не вытолкнуть» традиционного привилегированного партнёра – Индию) высказывается мнение о пользе более гибкого подхода, «вычленения» из уже распространившейся в регионе концепции ИТР (не Стратегии США в ИТР) рационального элемента в виде возможности более широкого экономического, гуманитарного и другого невоенного сотрудничества.
67 По понятным причинам резко негативную позицию по поводу американской стратегии ИТР неизменно занимает КНР, где политику США в регионе называют прежде всего «инструментом сдерживания Китая». Подтверждая оценки своих предшественников, недавно крайне резко высказался на это счёт и вновь назначенный глава МИД КНР Цинь Ган, подчёркнувший, что «Индо-Тихоокеанская стратегия» США «щеголяет свободой и открытостью, но на деле формирует закрытые клики, провоцирует конфронтацию и планирует азиатско-тихоокеанскую версию НАТО» [17].
68 Министр подверг также критике тезис США об ответственной конкуренции с КНР, отметил, что публичные заявления Вашингтона о формировании «формировании стратегической среды вокруг Китая», лишь обнажают истинную цель по сдерживанию КНР.
69 ЗАКЛЮЧЕНИЕ
70 1. Анализ деклараций и практической политики США по тематике ИТР последних 5–6 лет говорит, что стратегии Вашингтона в этом регионе, включая их «китайский аспект», последовательно развивалась концептуально, разрабатывалась как на политико-дипломатическом уровне, так и также силами оборонного ведомства и специальных служб; концептуальные основы подходов к ИТР и политике в отношении КНР формируются во взаимосвязи, часто дополняя друг друга в официальных документах подходов.
71 2. Составными элементами стратегии США в ИТР являются цель сохранения и упрочения собственного доминирования на пространстве от США западного побережья Индии, а также вытекающая из неё задача «сдерживания» Китая как основного вызова этой цели.
72 3. Политика США в регионе носит в целом преемственный характер: декларации и практические шаги прошлой и нынешней президентских администраций указывают на схожесть подходов, причём нынешний региональный курс в отношении Китая становится всё более жёстким («КНР – главный вызов в регионе и мире»), всё более насыщается инструментами реализации («Четвёрка», АУКУС, региональная активизация НАТО).
73 4. Между основными региональными игроками - США и КНР имеются системные противоречия, прежде всего по проблемам Тайваня и ЮКМ, что в обозримом будущем чревато не только сохранением нынешней латентно-напряжённой обстановки, но и её обострением. «Конструктивное сотрудничество» стороны, прежде всего США видят, в первую очередь, «на собственных условиях».
74 5. В углубленном мониторинге нуждаются подходы Индии: крен страны в сторону США потенциально может достичь излишнего уровня, что негативно сказалось бы на её участии в БРИКС, ШОС, трёхстороннем формате РИК, а значит – и на региональных и глобальных интересах России (и Китая).

Библиография

1. Alyssa Ayres. The U.S. Indo-Pacific Strategy Needs More Indian Ocean. 22.01.2019. Available at: https://www.cfr.org/expert-brief/us-indo-pacific-strategy-needs-more-indian-ocean (accessed 10.03.2023).

2. Полный текст выступления Дональда Трампа на саммите АТЭС во Вьетнаме. Available at: http://ukros.ru/wp-content/uploads/2017/11/1-2.pdf (accessed 21.03.2023).

3. National Security Strategy of the United States of America. December 2017. Avail-able at: https://trumpwhitehouse.archives.gov/wp-content/uploads/2017/12/NSS-Final-12-18-2017-0905.pdf (accessed 01.04.2023).

4. Abhijnan Rej.The US Strategic Framework for the Indo-Pacific: 3 Curiosities. The Diplomat. January 14, 2021 Available at: https://thediplomat.com/2021/01/the-us-strategic-framework-for-the-indo-pacific-3-curiosities/ (accessed 01.04.2023).

5. Department of Defense’s June 2019 Indo-Pacific Strategy Report. Available at https://media.defense.gov/2019/Jul/01/2002152311/-1/-1/1/department-of-defense-indo-pacific-strategy-report-2019.pdf/ (accessed 23.03.2023).

6. A Free and Open Indo-Pacific. Advancing a Shared Vision. November 3, 2019. Available at: https://www.state.gov/a-free-and-open-indo-pacific-advancing-a-shared-vision/ (accessed 28.03.2023).

7. United States Strategic Approach to the People’s Republic of China. May 20, 2020. Available at: https://trumpwhitehouse.archives.gov/wp-content/uploads/2020/05/U.S.-Strategic-Approach-to-The-Peoples-Republic-of-China-Report-5.24v1.pdf/ (accessed 18.03.2023).

8. Secretary Michael R. Pompeo opening remarks at Quad Ministerial, Japan. Octo-ber 6, 2020. Available at: https://todaynewsafrica.com/secretary-michael-r-pompeo-opening-remarks-at-quad-ministerial-japan/ (accessed 28.03.2023).

9. Interim National Security Strategi Guidance. March 03, 2021. Available at: https://www.whitehouse.gov/briefing-room/statements-releases/2021/03/03/interim-national-security-strategic-guidance/ (accessed 07.03.2023).

10. U.S.-Indo-Pacific-Strategy of The United States. February 2022. Available at: https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2022/02/U.S.-Indo-Pacific-Strategy.pdf (accessed 28.03.2023).

11. Antony J. Blinken, The (Biden) Administration's Approach to The People's Re-public of China, May 26, 2022. Available at: https://china.usc.edu/antony-j-blinken-biden-administrations-approach-peoples-republic-china-may-26-2022 https://china.usc.edu/antony-j-blinken-biden-administrations-approach-peoples-republic-china-may-26-2022 (accessed 28.03.2023).

12. National Security Strategy. October 2022 Available at: https://nssarchive.us/wp-content/uploads/2022/10/Biden-Harris-Administrations-National-Security-Strategy-10.2022.pdf (accessed 14.03.2023).

13. Ayesha Binte Towhid.US National Security Strategy 2022: The View from Bang-ladesh. The Diplomat, November 02, 2022. Available at: https://thediplomat.com/2022/11/us-national-security-strategy-2022-the-view-from-bangladesh/ (accessed 01.04.2023).

14. 2022 National Defense Strategy of the United States of America. Available at: https://media.defense.gov/2022/Oct/27/2003103845/-1/-1/1/2022-national-defense-strategy-npr-mdr.pdf (accessed 01.04.2023).

15. 2022 China Military Power Report. Available at: https://www.defense.gov/CMPR/ (accessed 31.03.2023).

16. Лавров назвал деструктивной американскую концепцию Индо-Тихоокеанского региона. РИА Новости. 13.01.2020. Available at: https://ria.ru/20200113/1563383094.html (accessed 01.04.2023).

17. Вопросы и ответы министра иностранных дел Цинь Гана на пресс-конференции, посвящённой внешней политике Китая и международным отноше-ниям. 2023-03-08. Available at: https://www.fmprc.gov.cn/rus/zxxx/202303/t20230308_11037323.html (accessed 01.04.2023).

18. Панов А. Перспективы внешнеполитической стратегии администрации Дж. Байдена в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Россия и Америка в ХХI веке, 2021. № 4. Available at: https://rusus.jes.su/s207054760017904-1-1/

19. Cannon, B., Hakata, K. Indo-Pacific Strategies. Navigating Geopolitics at the Dawn of a New Age. Abingdon/ New York: Routledge, 2022. 270 р. ISBN 9781032057668. Available at: https://www.routledge.com/Indo-Pacific-Strategies-Navigating-Geopolitics-at-the-Dawn-of-a-New-Age/Cannon-Hakata/p/book/9781032057668 (ac-cessed 31.03.2023).

20. Heiduk, F. Asian Geopolitics and the US–China Rivalry. Routledge NY, 2023, 254 P. Available at: https://www.routledge.com/Asian-Geopolitics-and-the-USChina-Rivalry/Heiduk/p/book/9780367618469 (accessed 31.03.2023).

21. Kratiuk, B., Bosch, J., Jaskolska, A., Sato, Y. Handbook of Indo-Pacific. London, 2023. 423 p. Available at: https://doi.org/10.4324/9781003336143 (accessed 31.03.2023).

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести