<h3><strong>ВВЕДЕНИЕ</strong></h3>

С начала XXI века Китай приобрёл статус важного внешнеполитического и экономического партнёра стран Океании, включая Австралию, Новую Зеландию и островные государства юго-западной части Тихого океана. С приходом к власти в КНР Си Цзиньпина активность Китая в регионе только возросла. Большой интерес Китая вызывают лесные, минеральные и рыбные ресурсы региона, он также вовлечён в оказание ряду стран финансовой помощи. Усиление влияния Китая в регионе происходит на фоне роста финансового и экономического влияния КНР среди развивающихся и развитых стран, увеличения военного потенциала страны, а также его целенаправленных усилий по обеспечению своего присутствия в зонах важнейших путей сообщения в АТР, в том числе за счёт установления контроля над портовыми сооружениями.

В то же время Океания является регионом, где США в существенной степени присутствуют со времён Второй мировой войны. Для них регион имеет стратегическое значение, поскольку там расположены важные военные объекты, такие как радарные установки, системы противоракетной обороны и ракетные испытательные полигоны. Растущее влияние Китая в регионе видится как угроза американскому видению «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона». В контексте стратегического соперничества с Китаем, которое США провозгласили в своих доктринальных документах, и схожей позиции их союзников, Австралии и Новой Зеландии, представляет интерес проследить, в какой степени Океания является ареной международного соперничества двух великих держав.

<h3><strong>США В ОКЕАНИИ</strong></h3>

Со времени окончания Второй мировой войны на Тихом океане субрегион Океании важен для США главным образом с точки зрения свободного прохождения военных кораблей и пролёта военных самолётов, что имеет значение для успешного проецирования силы в АТР. Это отражено в концепции «Свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона». Для обеспечения здесь благоприятной обстановки Соединённым Штатам необходимо поддерживать дипломатические связи со странами этого субрегиона. Как указывается в «Стратегии национальной безопасности США» 2017 г., Вашингтон полагается на Австралию и Новую Зеландию с точки зрения уменьшения уязвимости в сфере экономики и снижения ущерба от стихийных бедствий (то есть в некотором смысле и в сфере безопасности) партнёров США из числа островных государств Тихого океана [1: 47]. О содействии этих стран обеспечению безопасности субрегиона прямо говорится в «Индо-Тихоокеанской стратегии США» [2: 47]. И Вашингтон имеет соглашения о свободной ассоциации с Федеративными Штатами Микронезии, Маршалловыми Островами и Палау. Эти государства формально являются независимыми, сами определяют свою внутреннюю политику при условии консультаций с США и являются членами ООН. Они регулярно получают американскую финансовую поддержку и имеют право безвизового перемещения, проживания, трудоустройства и обучения на территории США. В обмен на это Вашингтон получил неограниченный военный доступ к наземной, морской и воздушной территории этих государств. В том, что касается внешней и оборонной политики, эти страны не могут принимать решений, которые руководство США посчитает недопустимыми [The Political, Security, and Climate Landscape in Oceania. 2020: 12].

Гуам и Американское Самоа являются территориями Соединённых Штатов. Жители Гуама, в отличие от населения Американского Самоа, являются полноправными гражданами Соединённых Штатов, но ни одна из территорий не имеет представителей в американских законодательных органах. На Гуаме расположены военно-морская база Гуам и база ВВС США Андерсен, а также на постоянной основе дислоцируется противоракетный комплекс ТХААД (<em>THAAD</em>) и на ротационной основе – транспортная и бомбардировочная авиация.

Страны южной части Океании (Папуа – Новая Гвинея, Фиджи, Тонга и Самоа) получают от США 750 тыс. долл. в год на проведение военных учений и подготовку личного состава вооружённых сил и полиции [The Political, Security, and Climate Landscape in Oceania, 2020: 13]. Страны региона также проводят совместные учения с американскими военными в рамках программы «Инициатива по обеспечению безопасности на море в Океании» (<em>Oceania</em><em> </em><em>Maritime</em><em> </em><em>Security</em><em> </em><em>Initiative</em><em>,</em> <em>OMSI</em>).

Отношения США с большинством стран региона с начала XXI века не сопровождались какими-либо значительными потрясениями. Исключение составляют Фиджи, в отношениях с которыми имело место похолодание, продолжавшееся до 2014 г. в связи с рядом государственных переворотов на этническо-религиозной почве.

С провозглашения президентом Б. Обамой политики «разворота в Азию» внешнеполитическое взаимодействие США со странами региона несколько усилилось, эта тенденция сохранялась и при администрации Д. Трампа. Основной разницей стало то, что взаимодействие США со странами АТР при Трампе происходило в свете «стратегического соперничества» с Китаем. Кроме того, при Трампе утратила свою значимость повестка дня, связанная с изменением климата, которая имеет большое значение для стран региона, поскольку повышение уровня моря здесь создаёт угрозу наводнений и проблемы с пресной водой.

Торгово-экономическое взаимодействие США со странами региона носит несущественный характер и, в основном, осуществляется в виде предоставления американской финансовой помощи.

<h3><strong>ВЛИЯНИЕ КИТАЯ В ОКЕАНИИ</strong></h3>

История взаимодействия Китая с островными государствами Океании началась с прибытия в регион трудовых мигрантов из Китая в конце XIX века [Wesley-Smith, 2007: 9]. В середине 1970-х годов Китай установил дипломатические отношения с Папуа - Новой Гвинеей, Фиджи и Западным Самоа. Несмотря на то что островные государства Тихого океана не играют заметной роли в военной или экономической политике Пекина, на рубеже XX и XXI веков Китай начал заметно наращивать своё влияние в Океании. В 2006 г. состоялся первый в истории визит премьер-министра КНР в регион: Вэнь Цзябао посетил Фиджи для открытия Форума по экономическому развитию и сотрудничеству между Китаем и тихоокеанскими островными государствами. К 2018 г. объём торговли между КНР и странами региона, имеющими с ним дипломатические отношения, составил 4,3 млрд долл., а объём китайских прямых инвестиций – 4,5 млрд долл. [3]. Китай активно участвует в оказании странам региона финансовой помощи. Её объём с 2006 по 2016 г. составил 1,781 млрд долл. [4]. Страны Океании являются активно развивающимся направлением китайского туризма.

Шесть государств Океании (Папуа – Новая Гвинея, Фиджи, Самоа, Тонга, Вануату и Острова Кука) выразили желание участвовать в китайском проекте «Один пояс – один путь». Большинство стран региона обладает преимущественно рыбными и лесными ресурсами, которые уже успешно экспортируются в Китай (особенно это касается Соломоновых островов и Папуа – Новой Гвинеи).

Наибольший потенциал развития экономического взаимодействия с КНР имеет Папуа – Новая Гвинея. В 2005 г. правительство страны заключило соглашение, дающее КНР право разведки и разработки новых способов добычи золота, меди, хромитов, магния и других полезных ископаемых [Wesley-Smith, 2013: 363]. Кроме того, было заключено соглашение с компанией «Синопек»<em> (</em><em>Sinopec</em><em>)</em>, о продаже ей ежегодно 2 млн т сжиженного газа производства Папуа – Новой Гвинеи. В стране имеется принадлежащее Китаю предприятие по производству никеля и кобальта, куда одна из китайских госкорпораций вложила около 1,4 млрд долл. Кроме того, Папуа - Новая Гвинея, а также Вануату оказывают дипломатическую поддержку КНР, в частности, в таких вопросах, как территориальные споры в Южно-Китайском море. Прежде всего, это связано с тем, что экономическая помощь со стороны США и ряда международных организаций сопряжена с требованиями проведения внутренних реформ, например, либерализации экономики, а на её одобрение и получение уходит много времени. Китайские кредиты и экономическая помощь не увязываются с подобными ограничениями. Кроме того, в начале 2000-х годов многие страны региона были внесены Группой разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег ОЭСР в список государств, «отказывающихся идти на сотрудничество» в связи с распространением незаконных финансовых практик» [Wesley-Smith, 2007: 17], из-за чего приток финансовой помощи в них был сокращён, чем и воспользовался Китай.

Регион представляет важное значение для КНР и потому, что в нём находится значительное количество стран, поддерживающих дипломатические отношения с Тайванем. В их число входят Маршалловы острова, Науру, Палау и Тувалу. а также Кирибати и Соломоновы Острова, которые перешли «на сторону» КНР в 2019 г. Были случаи, когда страны региона переключались с дипотношений с Тайванем на КНР и обратно. Обычно причиной таких перемен являлись обещания различных экономических благ. Так, после отказа от дипотношений с Тайванем в пользу КНР Соломоновы Острова получили пакет экономической помощи в размере 500 млн долларов [The Political, Security, and Climate Landscape in Oceania, 2020: 36]. Подобные скандалы имели место и в случае упомянутого ранее государства Кирибати. Причём отсутствие дипломатических отношений не мешает развитию торговли вплоть до того, что КНР становится крупнейшим торговым партнёром стран, не ожидая установления с ними официальных дипломатических отношений. Так произошло с Соломоновыми Островами. Некоторые государства, также не имеющие дипотношений с КНР, например. Палау, принимают большие потоки туристов из Китая [Denghua Zhang, 2017: 39].

Китай пытается играть значительную роль в сфере ликвидации последствий стихийных бедствий в регионе, что, в частности, выражается в визитах китайских госпитальных судов «Ковчег мира» (<em>Daishan</em><em> </em><em>Dao</em>) в такие страны, как Папуа – Новая Гвинея, Вануату, Фиджи и Тонга [The Political, Security, and Climate Landscape in Oceania, 2020: 34].

Военного присутствия в Океании КНР не имеет. Единственный военный объект в регионе – наземная станция спутниковой связи на Кирибати – был демонтирован после прекращения дипломатических отношений между двумя странами в 2003 г. [Denghua Zhang, 2017: 40].

Лидирующие позиции по взаимодействию с регионом в военной сфере прочно удерживают США, Австралия, Новая Зеландия и Франция. Большинство островных государств Тихого океана не расположено в стратегически значимых районах или контролируется Соединёнными Штатами. Несмотря на это, Китай неоднократно обвинялся, прежде всего Австралией, в попытках установить прямое военное присутствие в регионе. Речь идёт о различных инфраструктурных проектах, которые теоретически могли бы использоваться с военными целями. В их числе якобы имевшие место проекты строительства военно-морской базы на о. Манус, принадлежащем Папуа – Новой Гвинее, восстановления военной базы Блэк Рок на о. Вити-Леву (Фиджи) и размещения военной базы на о. Эспириту-Санто (Вануату). Все эти проекты были остановлены Австралией за счёт предложения собственных проектов на более выгодных условиях [5]. Кроме того, Австралия потеснила компанию «Хуавэй» (<em>Huawei</em>) в проекте прокладки подводных телекоммуникационных кабелей между Австралией, Папуа – Новой Гвинеей и Соломоновыми Островами, опасаясь угрозы национальной безопасности.

Одна из трудностей, с которыми сталкивается Китай на пути развития отношений со странами региона, – неприятие китайских мигрантов местными жителями. В Тонге и в Соломоновых Островах имели место погромы, направленные против китайской диаспоры.

Среди экспертов и политических деятелей распространены алармистские взгляды на сложившуюся ситуацию. Согласно этой точке зрения, недопустимо, чтобы страна, не входящая в систему союзов и партнёрств с участием США, приобретала решающее влияние в регионе, ответственность за который взяли на себя США и их союзники, так как это может изменить сложившийся геостратегический баланс в регионе.

<h3><strong>КИТАЙ И АВСТРАЛИЯ</strong></h3>

Из всех союзников США в АТР Австралия, наряду с Японией, в наибольшей степени усилили военное сотрудничество с США в рамках американской стратегии «разворота в Азию». Прекращение участия США в Транстихоокеанском партнёрстве вызвало в Австралии глубокую обеспокоенность. Поэтому Канберра и Вашингтон продолжают активное сотрудничество в области безопасности. Помимо работающей с 1970 г. станции спутникового слежения на военной базе Пайн-Гэп, контингент Морской пехоты США осуществляет ротационное присутствие на военной базе в Дарвине. Австралия также принимает участие в совместных учениях с США в акватории Южно-Китайского моря и является участником операций по обеспечению свободы судоходства (<em>FONOPS</em>) под эгидой США. Кроме того, она является одной из участниц Четырёхстороннего диалога по безопасности, так называемого «Ромба» (<em>the</em><em> </em><em>Quad</em>), наряду с США, Японией и Индией.

В отношениях с Австралией, Китай заинтересован в обеспечении доступа к её обширному рынку и природным ресурсам для поддержания экономического роста страны. Кроме того, расширение влияния Китая в Австралии способствует реализации стратегии «сообщества единой судьбы». За счёт экспорта в Китай полезных ископаемых, таких как железная руда, бокситы и уголь, экономика Австралии пережила период сырьевого бума, когда в ряде регионов, особенно в западной части страны, ведущие позиции заняли отрасли, связанные с добычей полезных ископаемых. Кроме того, влияние Китая заметно в сельском хозяйстве, туризме и образовании. Более 1,2 млн граждан Австралии имеют китайские корни, чуть менее половины из них родились в КНР [Medcalf, 2018: 4].

На рубеже XX и XXI веков Австралия во внешней политике придерживалась курса, называемого по фамилии тогдашнего премьер-министра страны «доктриной Говарда», в основе которой лежало продвижение в регионе интересов и ценностей западного мира, прежде всего США, что вызвало неодобрение со стороны китайской общины. Кроме того, в 2001 г. министр иностранных дел Австралии А. Даунер предложил провести трёхсторонний диалог по безопасности с участием США, Австралии и Японии. В октябре 2003 г. тогдашний председатель КНР по приглашению Дж. Говарда выступил в парламенте Австралии, что стало поворотным моментом в истории отношений двух стран. В частности, после введения в КНР жёсткого законодательства, направленного на недопущение отделения Тайваня, МИД Австралии заявил, что не будет вмешиваться в какие-либо потенциальные военные действия в этом регионе. Кроме того, его глава во время визита в Вашингтон заявил о позитивном характере подъёма Китая и высказался о вреде мышления, присущего играм с нулевой суммой [Lei Yu, 2016: 10]. Во время премьерства К. Радда усиление влияния Китая в Австралии продолжилось. КНР стала её крупнейшим торговым партнёром. Одновременно с этим, в доктринальных документах Австралии впервые была озвучена мысль о том, что Китай может представлять угрозу региональному миру и безопасности [Lei Yu, 2016: 12]. Параллельно началась новая волна укрепления отношений в области безопасности с США и их союзниками в регионе. Подобная двоякая политика продолжилась и во время нахождения у власти Дж. Гиллард. Отношения с Китаем достигли уровня «стратегического партнёрства», в то же время было принято решение о размещении на территории Австралии на ротационной основе контингента американских морских пехотинцев.

В 2014 г. Китай впервые принял участие в крупнейших военных учениях в Тихом океане <em>RIMPAC</em> именно по приглашению австралийской администрации Т. Эбботта. При нём же было заключено Соглашение о создании зоны свободной торговли между двумя странами. После китайско-филиппинского конфликта в районе рифа Скарборо в 2012 г. Австралия потребовала у Китая прояснить, какие именно требования и на каком основании он выдвигает в рамках «линии девяти пунктиров». Объявление о введении опознавательной зоны ПВО над Восточно-Китайским морем послужило поводом для укрепления оборонных связей между Австралией и Японией. C 2016 г. отношения Пекина и Канберры вошли в кризисную фазу, которую эксперты и официальные лица называют «переоценкой» (<em>reality</em><em> </em><em>check</em>), в ходе которой стали предаваться огласке факты продвижения интересов КНР во внутренней политике Австралии, включая распространение пропаганды, пожертвования в адрес политиков, налаживание связей в научных кругах, кибератаки и шпионаж. В частности, выяснилось, что с 2006 г. начался рост пожертвований из Китая в пользу австралийских политических партий. В 2014 г. при Сиднейском технологическом университете был открыт Институт австралийско-китайских отношений, на создание которого один из китайских предпринимателей пожертвовал 1,8 млн долл. [Medcalf, 2018: 5]. В 2017 г. парламент страны не ратифицировал меморандум о взаимопонимании относительно китайского проекта «Один пояс – один путь». В том же году разразился скандал, связанный с получением взяток и выдачей чувствительной информации китайской стороне от одного из высокопоставленных сенаторов от Лейбористской партии. Кроме того, Австралия ограничила иностранное участие в создании национальной сети <em>5</em><em>G</em>, а также напрямую запретила участие в этом проекте компаниям «Хуавэй» и «Зэ-тэ-е» (<em>ZTE</em>).

Это послужило поводом для ужесточения позиции Австралии по отношению к Китаю, особенно со стороны консерваторов. На этом фоне было принято законодательство, усиливающее наказание за шпионаж, подрывную деятельность и т.п., введены новые наказания за иностранное вмешательство и экономический шпионаж, а также создан реестр иностранных агентов [Medcalf, 2018: 9].

<h3><strong>КИТАЙ И НОВАЯ ЗЕЛАНДИЯ</strong></h3>

Как и Австралия, Новая Зеландия заключила с КНР Соглашение о зоне свободной торговли, обладает статусом стратегического партнёра Китая. Среди статей экспорта Новой Зеландии в Китай преобладает продукция сельского хозяйства и лесной промышленности. По мнению экспертов, торговля с Новой Зеландией имеет для Китая меньшую стратегическую значимость по сравнению с торговлей с Австралией, поэтому она более уязвима перед экономическим давлением со стороны КНР [Köllner, 2019: 4]. Пекин является её крупнейшим торговым партнёром. Новая Зеландия – первая развитая страна, которая одобрила вступление Китая в ВТО, признала его страной с рыночной экономикой, начала переговоры о создании с ним зоны свободной торговли, стала сооснователем Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, поддержала инициативу «Один пояс – один путь» (расхождение с позицией Австралии) [Köllner, 2019: 12].

Начиная с 2017 г. в Новой Зеландии также развернулась кампания по борьбе с влиянием Китая на внутреннюю политику страны. Так, согласно докладу политолога А.-М. Брэди, ряд политических деятелей действовали в интересах Китая. Например, известный учёный и парламентарий Ян Цзян обвинялся в сотрудничестве с китайскими спецслужбами и в членстве в КПК. Кроме того, Китай обвинили в краже коммерческой интеллектуальной собственности, а компании «Хуавэй» отказали в участии в проектах, связанных с технологией <em>5</em><em>G</em>.

<h3><strong>ЗАКЛЮЧЕНИЕ</strong></h3>

У Китая есть все шансы стать ведущей страной АТР, включая Океанию, и последовательно продвигать повестку дня устойчивого развития.

Что касается стратегических планов Китая относительно региона, они остаются весьма размытыми. Для китайских ВМС он всё ещё остаётся слишком отдалённым от материковой части для того, чтобы проводить там какие-либо масштабные операции. В стратегическом плане внимание Китая сосредоточено на обеспечении безопасности путей транспортировки энергоресурсов и на ситуации в Тайваньском проливе. Теоретически дальнейшее развитие партнёрских отношений с некоторыми странами Южной Океании не исключает появления на их территории объектов, которые могут иметь военное значение для Китая.

Степень развития взаимодействия стран региона с Китаем будет косвенно зависеть от того, каким образом свою политику здесь будут выстраивать США, которые могут продемонстрировать заинтересованность на примере взаимодействия со свободно ассоциированными странами. Следует отметить, что соглашения о свободной ассоциации между США и государствами Северной Океании истекают в течение следующих пяти лет: с Федеративными Штатами Микронезии и Маршалловыми Островами – в 2023 г., с Палау – в 2024 г. Нет сомнений, что сроки действия этих соглашений будет продлены.

Ключевое значение имеет дальнейшая позиция США по вопросам изменения климата. Продолжение педалирования союзниками США в регионе темы соперничества с Китаем может привести к ухудшению отношений со странами региона, положительно воспринимающими сотрудничество с КНР. Взаимодействие между США и КНР по вопросам экономического развития региона могло бы принести свои плоды, однако в ближайшее время оно маловероятно.

Вероятным сценарием развития событий в регионе является разделение стран Океании на поддерживающих Китай и выступающих на стороне США и их союзников. Это означало бы раскол между северными и южными странами Океании. В Папуа – Новой Гвинее ещё с конца XX века имеется почва для внутриполитического раскола, связанного с политической активностью этнических китайцев.